Можно было бы подумать, что хижина, а, точнее, целый дом, где мы ночевали, была государственной или муниципальной постройкой для проезжих туристов. Там есть и автостоянка с туалетом... Но как тогда объяснить то, что соседнее здание было лодочным гаражом на замке, а сам дом, где мы спали, был открыт и там не было кроватей, только столы и лавки?

Как я и ожидал, наш новый маршрут оказался необычным. Благодаря тому, что нас вчера подкинула попутка километров на 8, мы сэкономили не только расстояние, но и время, и силы. Вообще, тропа начинается где-то у церкви Турнехам (Tornehamn Kirke) рядом с нашей одноименной стоянкой, какое-то время идёт слева, чуть поодаль от дороги, а затем снова пересекает её чтобы уже окончательно уйти направо, в горы, по основному направлению движения. Мы же решили не петлять и идти по асфальту сразу до этого пересечения, о котором нас предупредил соответствующий указатель.

Свернув с дороги на тропу, я очень обрадовался, т.к. местность была совсем не похожа на "вылизанный" Кунгследен. По сравнению с его ухоженными тропами тут было почти настоящее бездорожье, каменистое и дикое. Тропа проходила через густой лес, небольшие топи и броды. Подъёмы сменялись спусками. В какой-то момент, пройдя мост через реку и последнюю шведскую хижину (без смотрителя) мы вышли на норвежско-шведскую границу, от которой в напоминание остались лишь исторические столбики и вырубка, уходящая по склонам куда-то на запад.

Первая норвежская хижина на нашем пути – Лапьёрд (Lapjord) – оказалась закрыта, но тогда мы ещё не знали почему… Вскоре после неё закончилась зона леса, а подъём по горной тундре стал более пологим и уже не таким тяжёлым. Старая маркировка на камнях иногда пропадала совсем, но ориентироваться было довольно легко по каменным пирамидкам, выложенным здесь кем-то ранее. Правда, как тут передвигаться в тумане, когда этих пирамидок не видно, не очень понятно. А пока тумана нет, отсюда, с высот, можно любоваться отличным видом на шведскую сторону озера Турнетреск:

Короче говоря, тропа стала разнообразнее и интереснее. И нам предстоит провести на ней следующие девять дней. А дни, надо сказать, летят очень быстро. И "полетели" они наверное ещё с самого первого дня похода. Кажется, что ты не так давно проснулся, вышел, успел сделать один-два привала, прошёл столько же перевалов, как уже садящееся за горы солнце заставляет тебя одеваться теплее и искать новое место вечерней стоянки.

Мы с Юрой планируем немного изменить наш суточный режим. По сравнению с Сареком, по показаниям моих часов, солнце теперь садится за линию горизонта примерно на час раньше. Значит, и нам нужно раньше просыпаться и вставать лагерем тоже раньше, иначе наш ходовой день может сократиться километра на три.

Сегодняшний день отмечен усиленным избавлением от запасов наших продуктов. Взвесив рюкзаки на выходе из Абиску, и пересчитав вес еды, я понял, что тащу примерно килограмм лишнего. В первую очередь это относится к полкило шоколадных конфет, которые я купил в магазине в последний момент. В итоге, я оставил в хижинах часть моих конфет, а Юра целую 500-граммовую банку арахисовой пасты. Она очень калорийная, но это, как ни крути, полкило, а съесть банку арахисовой пасты одному, даже в течение нескольких дней, поверьте, я знаю по своему опыту, непросто, даже если она тебе нравится. Остальные продукты мы старались безжалостно уничтожать на привалах. До Абиску я ел вместо положенных 600 г в день примерно 480 г. А сейчас у меня еды аж 700 г на сутки, или 7 кг на 10 дней. И все они пока ещё едут у меня на спине.

Так что следующее, от чего я буду избавляться, это полкило чипсов, купленных также спонтанно из-за своей "нищебродской» цены: в переводе на наши, 100 руб./кг. Они довольно-таки вкусные и острые, как я люблю, но именно из-за этого они разжигают жажду. Влажность на севере достаточная, и обычно пить хочется не сильно. За день, не считая завтрака, я могу выпить всего лишь 200 мл воды. А значит, теперь я тащу ещё и лишнюю воду.

К слову, воду на севере в это время года, как я понял, можно не набирать вообще, разве только чтобы она стала немного теплее – ручьёв по пути достаточно чтобы зачерпнуть из них кружкой и напиться прямо на месте. Единственное, за пару часов до стоянки желательно наполнить все бутылки, но только затем, чтобы подстраховаться перед ужином.

Вчера вечером я зарядил до полного камеру и сегодня много снимаю. Да и сложно не снимать, когда ты стоишь лагерем в удачном месте, да ещё и открытым к востоку, откуда светит утреннее солнце, а вокруг бродит стадо оленей голов на 30-40. Ещё с вечера, в шутку, мы планировали гнать это стадо до финской границы, когда олени, увидев нас, стали убегать. Мы с Юрой окрестили их "тундровыми собаками" – так же "шлындают" стайками везде, где нет людей, в поисках пропитания, а в городской черте не брезгуют и помойками.

По отношению к человеку олени довольно любопытные. Могут высматривать тебя на расстоянии, затем прятаться и снова высматривать. Если ты приближаешься к ним, могут, как в одиночку, так и стадами, вести себя нелогично, как кошки: убегать не в сторону от тебя, а, наоборот, наперерез твоей дороге. Вот и сегодня, встретив по дороге одно такое стадо, мы даже на время остановились, как бы сигнализируя им чтобы они пропустили нас.

Погода ведёт себя так же нелогично, как и олени. Спускаясь по довольно широкой долине к хижине Альтевасхутта (Altevashytta), перевалив один небольшой холм, ветер, только что дувший нам в спину, внезапно стал дуть в лицо холодными потоками с севера. Нет, там наверху, творится явно что-то неладное. Облака идут в одну сторону, а ветер, который мы ощущаем, дует в другую. Сегодня, определённо, будет дождь. Небо затягивает. Но оно и к лучшему: северные краски гораздо выразительнее в таком блеклом, холодном свете.

Туристов на этом участке, как и в Сареке, почти нет. И когда мы уже было обрадовались, что идём на рекорд, не увидев за сутки ни одного человека, вдруг впереди показалась красная палатка-туннель популярной в Скандинавии фирмы Hilleberg. Тут многие ходят с Хиллебергами. Поравнявшись, мы увидели четырёх девушек, собирающих вещи после ночёвки, и хотели немного поболтать, и им, видно, тоже было интересно. Но тропа проходила мимо метрах в 30-ти, и мы лишь поприветствовали друг друга жестами, пройдя мимо. Хотел бы я встретить группу из наших четырёх девчонок (без мужчин) где-нибудь на Полярном Урале!

Но миф о дикости нашего пути развеялся даже не из-за этих девчонок, а из-за хорошей колеи от квадроциклов, идущей параллельно с нами в сторону Альтевасхутты. Стало понятно каким образом саамы, чьё очень большое, но "мёртвое" поселение мы видели вчера вечером, имеют связь с внешним миром. Да и Альтавасхутта, несмотря на название, оказалась вовсе не "хуттой" (хижиной), а большим посёлком с не менее большой стоянкой для трейлеров, домов на колёсах – очень популярному в Норвегии передвижному средству у путешественников. В принципе, об этом можно было бы догадаться и раньше, глядя на карту, т.к. очень маловероятно чтобы слияние двух больших озёр (на которых и стоит посёлок Альтевас) оказалось не заселённым людьми. Но, не смотря на неожиданные явные следы цивилизации, и мне, и Юре, эти места нравятся больше Кунгследена.

Долина за Альтевасом оказалась просто замечательной! Очень широкая и удобная для охоты (несколько раз мы слышали выстрелы), она снова напомнила места из "Властелина колец". Обогнув озеро, мы увидели такое большое стадо оленей, которого ещё нигде не встречали! Голов на 50-60 точно. Очевидно, они ходили на водопой.

Сегодня мы не отказываем себе в еде. Этот день – рекордный по количеству съеденного. После завтрака у нас был ещё один вкусный привал с орехами, сухарями и супом на крыльце Альтевасхутты, а после долины за ней – ещё один.

После оленей нас накрыл дождь и следующие часа два-три мы месили грязь по пути к хижине Гаскас (Gaskashytta), прямо перед которой солнце снова выглянуло, нарисовав светотенью несколько соблазнительных для любого фотографа этюдов:

В Гаскасе – небольшой и очень уютной хижине – нас встретила пожилая пара – норвежец и голландка, – путешествующая по этим местам практически круглый год. Мы разговорились. Я угостил их сушёной алтайской олениной, а они нас – местной саамской олениной собственного копчения (очень вкусной). У них были обалденные деревянные кружки (скандинавское ремесло), которые они сделали сами. Очень жалею, что не сделал ни одного крупного фото с этими кружками. Такого рода кружки активно продаются в местных сувенирных лавках, но там они маленькие и "лакированные", а эти, немного кривые, были вырезаны из "колена" гнутой северной берёзы и смотрелись просто фантастически, как столовые приборы местных троллей.

От пары мы узнали о принципиальной разнице между норвежскими и шведскими хижинами. В Швеции всё поставлено, так сказать, на поток. Хаускиперы приезжают зимой или летом к началу туристического сезона и живут там пока сезон не закончится, принимая путников, продавая им продукты, ухаживая за домами и т.д. В Норвегии, напротив, хижины изначально закрыты на ключ, но доступны по сути все четыре сезона – достаточно лишь купить членство в норвежской туристической ассоциации (порядка $100 в год). Правда, при этом бесплатными для посетителей хижины всё равно не будут, зато стоимость ночёвки для имеющих "билет" в два раза ниже по сравнению со стоимостью для неимеющих, а именно, 150 против 300 крон (750 и 1500 руб. соответственно). Оплату физически никто не принимает: нужно взять на полке конверт, положить туда деньги, опустить в специальный ящик на стене и отметиться в журнале прибытия.

С учётом меньшей проходимости норвежских троп (если сравнивать с Кунгследеном) хижины выглядят здесь куда более домашними и ухоженными. Это настоящие мини-коттеджи по сравнению со шведскими "общежитиями". Каждый посетитель, разумеется, убирает за собой, а иногда, как мы узнали чуть позже, здесь проводятся своего рода субботники, когда завсегдатаи тех или иных хижин собираются вместе чтобы навести там глобальный порядок или же что-то подремонтировать. При этом и в Швеции, и в Норвегии работает курирующая всё эти дело ассоциация, насчитывающая две-три сотни тысяч членов.

Собственно, именно поэтому мы и не смогли ранее попасть ни в Лапьёрдхутту, ни в Альтевасхутту – там не было никого с ключами, и, напротив, смогли в первый день нашего пути, в Сорьюсхутте, когда там гостил голландец Том, у которого ключи, как мы уже сейчас поняли, были. Лично мне норвежская система нравится больше, хотя на Кунгследене, с его "проходным двором", иначе, пожалуй, и не сделаешь. Правда, вот, саун, по причине отсутствия хозяев, в Норвежских хижинах нет.

И снова мы с Юрой ставим гастрономические рекорды: оленина, сыр, икорный паштет, хлеб, масло, пол литра чая… И это ещё только в Гаскасхутте – когда мы уже встали лагерем, Юра выразил желание сварить макарон. Да и я, чего греха таить, не удержался. Видно, оставленная в Швеции банка арахисовой пасты шлёт нам таким образом свои проклятия.

Сегодня, по ощущениям, был один из лучших дней нашего похода. И по дороге, и по видам вокруг. Наконец, дожди и, наконец, тяжело идти, в смысле тропы и рельефа. Настоящий поход! А после Гаскаса над головой было какое-то нереальное небо, дающее очень красивый свет. С одной стороны, оно было затянуто тучами, а с другой – пропускало пока ещё голубые участки в свете заходящего солнца. Прямые солнечные лучи на землю не падали, но было гораздо светлее, чем при обычной серой пасмурной погоде.

Когда мы уходили из Гаскасхутты, наши новые знакомые предупредили чтобы мы не вставали на перевале, начинающемся почти сразу за хижиной, т.к. места для стоянки есть только до или после него. Тем не менее, болтая с Юрой о том и о сём, мы благополучно дошли почти до седловины и, когда стало поздно возвращаться, уже в сумерках нашли-таки пригодное место для тента посреди камней. Напротив нас, очень близко чернела гора, цепляющая идущие мимо облака. Понемногу поднимался ветер… Шли мы сегодня шли ровно 12 часов, минута-в-минуту, с 7.40 до 19.40.